Хвак - О`Санчес

   Именно того мига Хвак и не заметил, прозевал: дальнее темное небо у самого окоема вдруг посветлело, а справа от этой розоватой светлоты темный бугор остался... И он уже не весь темный, а заискрился и заалел по краям, словно кусок железа в кузнечном горне. И пока Хвак пытался вспомнить, каким это образом и в каком месте пробился первый луч на окоеме, стало уже поздно: огромный красный шар, с Шапку Бога размером, выбрался из-за окоема и наискось попер вверх... И уже смотреть на него больновато... А Шапка-то белая совсем, края неровные! А только что почти вся красная была.

   - Джога, а почему она белая?

   - Я же довольно внятно объяснял тебе, повелитель, вспомни: те белые языки-лоскуты, что сверху вниз струятся, не вытекая на равнину, по склонам этой величественной горы - суть дурацкие вечные снега, которые, в свою очередь, не более чем застывшие частички глупой воды.

   - Да как же снега, когда лето?

   - Наверху, в горах, заметно холоднее, повелитель. И там на свой лад лето, и там подтаивает, разумеется, особенно в безоблачные дни и в жаркие годы, но снегопады в горах настолько обильны, а летнего тепла настолько меньше, нежели здесь, в долинах, что зимы не успевают вовсе уйти с этих горных склонов, встречают одна другую. Надеюсь, ты сумел вникнуть в мои объяснения, повелитель.

   - Да. А почему снега глупые?

   - Я такого не говорил, повелитель. Я сказал, что снега дурацкие, а вода глупая.

   - Ну, да. А почему они такие? Почему ты так сказал?

   - Ой, повелитель... Неутомим ты на вопросы, которые слишком часто бывают как раз под стать снегам и воде... Потому что не люблю я воду, вот и все.

   - Дак, я тоже надеюсь, Джога...

   - Ооооййй! За что???

   - ...очень надеюсь, Джога, что ты устанешь видеть меня дурнее воды! Сейчас вот как прикажу, чтобы у тебя ноги да ухи выросли, а после выдерну все это с корнем!

   - Пощади, повелитель! Ой! Ну в самом деле, ну больно же!.. Я больше не буду!

   - Угу, так я и поверил. Но это настоящий снег лежит, без колдовства?

   - Настоящий, повелитель. На всех вершинах высоких гор лежит подобное этому колдовство природы, отнюдь не требующее магической добавки ни от демонов, ни даже от... гм...

   - От богов! У-ха-ха-ха, Джога! До чего же ты труслив перед ними! Перед богами, перед

   этими - дурррацкими!

   - Повелитель, я тебя умоляю...

   - Так. Облегчаемся, умываемся, завтракаем - и скорееча к горе. А там пообедаем, и посмотрим да пощупаем, что за вечные снега такие...

   - Хы-хы-хыыы! Ну, Хвак, ну ты неутомим на шутки! Пообедаем... о-хо-хо-хоооо!

   - Чего смеешься-то? Надо мною, что ли, смеешься? Опять ты за свое?

   - Никак нет, повелитель! Предвкушая немедленный завтрак, радуюсь загодя скорому обеду! Сомневаться в словах и обещаниях собственного повелителя - нет, это не для верного демона Джоги! Побольше же, побольше ящерок накладывай... и травкой присыпь. Так, чтобы мы с тобою... до самого обеда... не испытывали ни малейших угрызений голода.

   Тайга и дорога словно действовали заодно, угадав желание Хвака идти и идти, ни на миг не теряя из виду великую гору, под гордым названием Шапка Бога. Хвак шел и улыбался, он вытягивал вперед короткую жирную шею, вглядывался, даже принюхивался, временами ускорял шаг, но... Вот она - гора, вся на виду, от срезанной, сплошь в снегу, вершины, до пологих серо-буро-зеленых склонов... Но словно заколдовали гору сию: шаг, да шаг, да полный шаг, да десяток полных шагов, да... со счета сбиться - а гора как была в далеком далеке, так и по-прежнему там стоит. И даже не стоит, а впереди Хвака идет, в ту же сторону.

   - Слушай, Джога...

   - Я весь внимание, о повелитель!

   - Ты это... ты проверь насчет дороги... Может, кто ее заколдовал, что она меня на месте крутит? Идешь тут, идешь, а она... Проверь, Джога!

   - Как можно даже представить такое, повелитель - имперскую дорогу заколдовывать? Сие хуже чем святотатство, во всяком случае, наказывается куда стремительнее... Да проверил я ее, проверил уже, повелитель! Чуть что - сразу сердится он! Конечно, отчего бы и не погневаться на безответного... Ой!.. Всё, я всё понял, не надо меня!.. Дорога в порядке, повелитель, гора в порядке, просто очень уж велика она размерами и стала видна взору твоему из невероятной дали. Отмахали мы с тобою весьма прилично для пешеходов: полтора десятка долгих полных шагов, не меньше, сиречь с полсотни долгих локтей, или, в переводе на привычные мерки твоей местности - около четырех дюжин долгих локтей!

   - А почему она тогда не приблизилась? Гора эта?

   - Она приблизилась, повелитель, но не слишком, в сравнении с тем полным расстоянием, что все еще отделяет ее от нас с тобою. Я уже прикинул, повелитель, что продолжая путь с тем же усердием, что и ныне, мы подойдем к подножию... с учетом привалов и ночлегов, разумеется... К закату послезавтрашнего дня, повелитель!

   - Ого-го! Ну ничего себе! Вот это так да! А я-то - слышь, Джога - к обеду хотел дойти!

   - Да ты что? Вон оно как! И что, повелитель, теперь ты предполагаешь, что не успеем к назначенному тобою сроку, да? Или... если как следует поторопимся, перейдем на рысь, или пустимся в галоп...

   - Так - конечно нет! Я уже жрать хочу как наф или цуцырь, солнце давно за полдень перевалило, а она... Можно сказать - там же. Не успеем, ясное дело, хоть стой, хоть беги. Давай лучше о еде думать.

   Стали думать - дело привычное: Джога своим демоническим чутьем высмотрел воду и неподалеку от ручья холмик, изрытый множеством подземных ходов, Хвак же, с помощью простой веревочной петли, сумел выудить оттуда ящериц...

   - Семь, Джога: полудюжина и одна - это семь. И хватит на обед. Запечем на углях, коли ты не против...

   А Джога не был против: истомленный вне человеческих тел многолетним воздержанием, он радовался всему: жарить - хорошо, сварить все семь в котелке - и это не хуже, запечь на углях - хоть весь холм изведем! Лишь бы Хвак не забывал о радостях земных, в угоду непонятным созерцаниям да умствованиям...

   - Любо-дорого смотреть на тебя, повелитель, как ты ящерные хрящики очищаешь... А то какие-то отблески, понимаешь, отсветы на склонах... Хотя бы - ящерица, ее можно есть, ею можно более или менее насытиться, водицею запить, а лучше вином... Это я понимаю. А что толку глазеть, как лепесток летит. Он отвял и упал, вот и вся красота. Или, например, жаркий день. Чего бы лучше сейчас лечь и поспать, вон там, в папоротниках, а не сапогами пыль взбивать посреди полуденного пекла? Приляг, приляг, повелитель, а я тем временем отгоню от тебя всякую насекомую шушеру!

   - Не, идти надо.

   - Кому надо? Вот скажи, Хвак, подумай и скажи - кому надо? Секиру я тебе обещал? Обещал, и мы ее добудем, днем раньше, днем позже... Но по большому счету - ты что, куда-то спешишь? А. повелитель?